"В поученье да в увеселенье".

"Увы, увы, дитятко, Поморской сын! Ты был как кораблик белопарусной. Как чаечка был белокрылая! Как елиночка кудрявая. Как вербочка весенняя..."

Далеко-далеко на севере, там, где землю омывает студёное Белое море, а небо расцвечивается всполохами полярного сияния, издавна жили поморы. Почему поморы? Потому что «по морю» — то есть у моря, вдоль берега. Белое море поморы ласково называли кормилицей. Так и говорили: «У моря живём, морем кормимся, море — наша кормилица». Нет и не было такого помора, который бы не умел управлять кораблём, охотиться на тюленей, ловить рыбу.

А какие удивительные сказки, былины, сказания и песни были у поморов. Все они тоже были связаны с морем: жили их герои — на берегу Белого моря, ходили за рыбой — в Белое море. Сказки и предания заучивались поморами наизусть и передавались из уст в уста, из поколения в поколение. А рассказывали их сказочники-сказители.

И было бы обидно, если бы со временем позабылись поморские сказки и песни. Но, к счастью, этого не произошло.

В 1893 году в Архангельске, в семье морехода и главного механика Мурманского пароходства Виктора Шергина, родился мальчик Боря.

Как позже вспоминал сам Борис Шергин, его мама, родившаяся и выросшая в Архангельске, мастерица была северные сказки и истории сказывать. «Как жемчуг, катились у неё слова из уст». А маленькому Борису только того и надо было: любил он маму слушать да «рисунки» — орнаменты и заставки из старинных книг срисовывать.

А когда мальчик немного подрос, то начал и иконы писать — так, как поморы в старину писали. А ещё — расписывать прялки, веретёна, деревянные игрушки.

Но самое главное — Борис ещё в школе начал записывать сказки и сказы, которые слышал от мамы: чтобы не забыть. Вот как вспоминал об этом сам Борис Викторович: «Будучи учеником Архангельской гимназии, я сшивал тетради в формате книг и печатными буквами вписывал туда на память то, что казалось мне любопытно. Тщился украсить эти «книги» и собственноручными рисунками».

После окончания гимназии Борис отправился в Москву, в Строгановское художественно-промышленное училище. Здесь он не только учился всем наукам, необходимым иконописцу и художнику, но и  рассказывал друзьям любимые северные сказки.

Узнав об этом, руководство Академии наук направило молодого художника в Шенкурский уезд Архангельской губернии изучать и записывать тамошние сказки, сказания, песни.

А ещё Шергин начал собирать записные тетради шкиперов (так в старые времена называли капитанов) и старинные лоции — описания морей и океанов, с которыми его предки-поморы ходили в море. Сколько всего интересного можно было узнать из этих записей о дальних плаваниях по северным морям! А ещё Шергин начал собирать записные тетради шкиперов (так в старые времена называли капитанов) и старинные лоции — описания морей и океанов, с которыми его предки-поморы ходили в море. Сколько всего интересного можно было узнать из этих записей о дальних плаваниях по северным морям!

В 1922 году Борис Викторович переехал в Москву и начал работать в Институте детского чтения. Часто выступал со сцены и на радио. Успех был огромным, особенно у детей. Делясь своим впечатлением от сказок Шергина, они писали: «хохотали до слёз», «чуть со смеху не померли». И даже: «уши расширились от такой весёлой передачи».

Потом Борис Викторович начал записывать свои выступления. В первых трёх книгах он собрал и сказки, и былины, и сказы поморов — всё, чем богат Архангельский край. И сам нарисовал к ним иллюстрации. Стоит только открыть книгу — и сразу же переносишься туда, в Архангельск двухвековой давности. К добрым, трудолюбивым, жизнерадостным людям. Все они мастера своего дела: корабельщики, лесорубы, резчики по кости и дереву. У них нелёгкая жизнь, но они никогда не отчаиваются, умеют ставить перед собой цель и идти к ней, не сворачивая.

До конца жизни Шергин был сказочником-сказителем, к которому можно было запросто прийти домой: послушать старинные поморские истории — и удивиться их поэтической красоте и жизненной мудрости. Он выполнил завет земляков — «чтобы наши сказания попали в писания». Борис Викторович сохранил красивую и выразительную северную речь. И оставил нам книги — в поученье да в увеселенье.